Мне уже не больно

На окнах стояли горшки с цветами – яркие, разноцветные, как маленькие пятна радости в этой комнате. Я не могла вспомнить, когда в последний раз видела живые цветы. Полутораспальная кровать была застелена аккуратным бельем в мелкий цветочек, которое напомнило мне сцены из тех старых советских фильмов, где все выглядело так просто, но в этом была своя прелесть.

Лазарев усадил меня на кровать, а сам вышел из комнаты. Я огляделась и почувствовала, как меня охватывает странное спокойствие. Это место было другим, не таким, как я ожидала. Простым, но живым. Здесь не было ощущения холода и пустоты, как в больнице.

Через несколько минут дверь снова открылась, и вместе с Лазаревым вошла женщина. Она была темноволосой, с пронзительными глазами, прячущимися за толстыми линзами очков. Ее взгляд был почти смешливым, как будто она уже знала что-то обо мне, но не спешила делиться.

– Меня можешь называть просто Наташа, – произнесла женщина с такой легкостью, будто мы знакомы всю жизнь. Ее улыбка была теплой и дружелюбной, но не успела я даже осознать ее слова, как все началось. Без лишних церемоний она схватила гребень и с явной решимостью принялась за мои спутанные волосы. Каждое движение гребня вызывало у меня ощущение, что вот-вот оторвет половину прядей, но Наташа делала это с таким спокойствием, словно это была ее обычная работа. Не было ни слова жалости или извинений за резкость, как будто это для нее рутина.