И камни плачут по ночам

Как подтверждение, со стороны каждого корпуса, стоило командирам вернуться с сундуками, что с трудом несли по четыре человека, доносилось громкое: «Ху!». И тогда Владетельный склонял голову, чуть поворачивая тело в нужную сторону. Такой просто жест, но он, кажется, имел огромное значение.

У подножия лестницы, следя за происходящим, стоял заслон из личной гвардии и представители сената, который правил городом в отсутствии Стратега. Разделенный на пять частей, огромный Нам-Кивас имел колоссальное значение для империи, и супруг не соглашался оставлять его заботам одного человека. Не тогда, когда армия уходила в пустыню на полгода.

Солнце палило нещадно, накаляя плиты под ногами. Сенаторы, кажется, были готовы лишиться чувств, стоя под открытым небом, когда как армия стратега не испытывала даже относительного дискомфорта. Не теперь, когда они только вернулись из моря песков. Глаза многих еще едва заметно сияли, пусть и не так ярко, как у Владетельного.

Я почувствовала тот миг, когда заклинание прохлады растаяло, испарившись от жары. Меня слово окатило кипятком. Раскрыв рот, пытаясь вдохнуть, я дрожала, не в состоянии двинуться или произнести хоть слово. Перед глазами все заволокло пеленой. Рассмотреть что-то удалось только тогда, когда напротив появилось хмурое лицо супруга.