Прорвемся, опера!

В грязи на полу, на каменной плитке и на металлических решётках, куда должна утекать жижа, вообще почти не было видно следов. Фонарик у меня с собой был, но совсем тусклый, надо бы раздобыть получше. Вроде бы тут что-то тащили, но я не мог сказать наверняка, могли и какую-то деталь перетаскивать, в депо же всё тяжёлое. Внизу видно ещё хуже, темно и слишком много грязи. В канавах должен быть работающий слив, но сейчас это никого не заботило, поэтому они явно забились и не прочищались.

Ручка принялся за работу, называя характер нанесённых травм. И тут я не удивился, заметив, что его голос стал увереннее, брезгливость и пьяные интонации куда-то ушли, всё-таки пожилой судмедэксперт тоже был профессионалом.

А криминалист всё фиксировал на плёнку неподалёку от меня, ему спускаться было необязательно.

– Кирилл, – позвал его я и посветил маленьким китайским фонариком на рельс. – Сфоткай это пятно, это ведь не мазут.

– Краска, может? – тот пожал плечами, но согнулся и направил объектив на пятно.