Мёртвые уши, или Жизнь и быт некроманта

– К несчастью, я знаком с ним лично, – сказал на это Фламель. – Много веков назад он пришёл ко мне в лавку и так смог расположить меня к себе, что я, не доверявший до этого никому, взял его в ученики. Его целью был изобретенный мной эликсир бессмертия. Я понял это слишком поздно и сразу сжёг все мои записи.

Фламель помрачнел и сгорбился, словно тяжёлый груз воспоминаний давил ему на плечи.

– Тогда я и представить себе не мог, с кем имею дело! – пробормотал алхимик. – Разгневавшись, мой ученик обратил мою жену в розу и на глазах у меня вдохнул аромат её жизни, навсегда оставив засушенный цветок в своём гербарии. Я и сейчас помню, как светились его глаза!

Алхимик коснулся дрожащей рукой своего морщинистого лба и добавил так, что у меня оборвалось сердце:

– Позже я приходил к нему с мольбами о прощении, но к тому времени, он уже восстановил мои сожжённые записи, выкупил Грамоту Бессмертия и только посмеялся надо мной. С тех пор я живу будто между двумя мирами, не зная покоя.

Этот рассказ вверг меня в некоторое замешательство, потому что во сне некромант обращался ко мне: «Ма флёр (мой цветок)». Это была просто французская любезность, или он решил и со мной проделать такой же фокус? Будущее моё в свете этого напоминало частушку: «Вся иссохла, извелася, на уловку поддалася. От Люрора-подлеца вся сморщинилась с лица!» Но желание идти на свидание к некроманту-цветоводу почему-то только усилилось. Можно сказать, что меня тянуло к нему неодолимой силой, и (я чувствовала это!) с Люрором происходило то же самое. И потом, вполне возможно, что я не роза вовсе, а маленький, но очень колючий цветущий кактус.