Сын Тишайшего

Ранее бояре со знатными людьми брили головы и отращивали солидные бороды. Однако при новом царе мода изменилась, чем сразу воспользовалась молодёжь, вызывая ворчание старшего поколения и приверженцев русских нарядов. Ведь стали другими не только причёски, но и одежда. Поэтому поверх красного зипуна гость носил польский кафтан, обильно расшитый золотом. Хозяин дома с долей иронии поглядывал на собеседника. Сам он предпочитал на людях выглядеть скромнее, чего нельзя сказать об обстановке дома. В том же кабинете, помимо дорогущей европейской мебели, на полу лежали толстенные персидские ковры, а подсвечники являлись настоящим произведением искусства.

– Не рано отказались от снадобий немца? – тихо спросил старший неожиданно низким голосом, более похожим на бас. – А то родственник до сих пор дышит и на тот свет не собирается.

Даже у себя дома он предпочитал обсуждать важные дела тише. Тем более такие, за которые весь род ждала опала, а его самого – плаха. Здесь ссылкой не отделаешься.

– Фунгадин[1] сказал, что осталось недолго. Отец Никита уже отходную прочитал, – гость оказался обладателем звонкого голоса, хотя тоже старался сдерживаться.