Устинья. Возвращение

Чтоб вам… чтоб вас… да каким же черным ветром вас сюда всех занесло?!

Тут и Феденька, муж опостылевший, и дядюшка его, плесень хлебная, и… Жива-матушка, почему этого-то не казнили?! Вот неудача-то! Она уж было понадеялась, ан нет! Жив Михайла, стоит среди свитских, на Устю смотрит.

И отказаться не получится, даже если сейчас смолчит она, уж Аксинья-то таиться не станет. А то и Петрушку сейчас разговорят. Ему и угрожать не надо – трусоват холоп.

Так что…

Устя поклонилась в пол:

– Прости, царевич, не признала я тебя. И тебя, боярин, не признала. Не думала, что на ярмарке да таких людей увижу. Не в палатах, не в золоте. Не гневайтесь на меня, девку глупую. Не ожидаешь каждый день-то царевича увидеть, как и жар-птицу повстречать не ждешь. Где вы, а где я.

Мужчины заулыбались.

Бабы, конечно, дуры, но эта точно умнее других. Хотя бы понимает, что дура. И раскаивается.

– Да ты не гни спину, красавица.

Фёдор молчал, и Данила Захарьин привычно взял разговор на себя. И то, не привык племянник с девушками говорить. Холопок на сеновал таскал, было такое. А вот чтобы с боярышнями… несподручно ему. И причина на то есть, но сейчас не ко времени о ней думать.