Поймать хамелеона

– Успокойтесь, Максим Аркадьевич, – поднял руки Ковальчук, – прошу вас, успокойтесь! Я понимаю ваше негодование и непременно сделаю Татьяне внушение. Простите великодушно еще раз за то, что вам пришлось пережить. И заверяю, более такого не повторится, если вы решите прийти ко мне еще раз. Более вас никто не оскорбит: ни словом, ни взглядом, ни поведением. Это и вправду было невежливо и возмутительно.

– Благодарю, – буркнул Михаил. Он покосился на сестру.

Глаша головы не повернула. Она продолжала смотреть на доктора с этой своей полуулыбкой. Она вдруг напомнила брату куклу, большую красивую куклу, которую посадили на диван, да так и оставили. И теперь она находится тут, вроде и похожая на живого человека, но лишь внешне. Воронецкий зябко повел плечами.

После поджал губы, решаясь, и заговорил:

– Федор Гаврилович, изначально я хотел бы быть с вами откровенным и кое-что открыть…

Договорить он не успел, потому что Глашенька вдруг ожила. Она порывисто обернулась, впилась взглядом в лицо брата и с силой сжала его руку.