Поймать хамелеона

– Максим, – произнесла она, – ты хочешь нарушить обещание? Ты ведь помнишь, почему я согласилась прийти сюда?

Лицо Воронецкого мучительно скривилось, и он тихо сказал, глядя на сестру:

– Я прошу тебя.

– Как и я тебя, – также тихо ответила она.

Ковальчук переводил взгляд с «мужа» на «жену», но продолжал хранить молчание. Пока он увидел, что между супругами есть некое недопонимание. И если господин Светлин готов говорить, то Софья Павловна закрыта в броню.

– Хорошо, – наконец ответил Михаил и добавил: – Я надеюсь, что ты сама откроешься господину доктору.

– Прошу прощения, – заговорил Ковальчук. – Возможно, я смогу облегчить всем начало беседы. Скажите, то, что привело вас ко мне, касается вашего супружества?

– Нет, – ответил Воронецкий.

– То есть в семье у вас всё ладно? – чуть приподнял брови в удивлении Федор Гаврилович.

– И да, и нет, – вздохнул Михаил.

– Пациент – моя… жена, – помещик покосился на сестру, вновь ощущая раздражение, что вынужден выдавать себя за того, кем не является. – Видите ли, некоторое время назад с ней произошло некое происшествие, которое переменило ее. Мне она отказывается говорить, и я подумал, что вам, как доктору, ей будет легче открыться, и это принесет облегчение. В первую очередь ей самой, а после и мне.