Поймать хамелеона

И хоть прошло всего два дня с тех пор, как она вернулась после исчезновения, но жизнь в отчем доме уже казалось невыносимой. И хуже всего было то, что Глаша так и не желала говорить о произошедшем с ней. Это давало повод ее брату воображать картины одна ужасней другой, а младшая Воронецкая и не думала его успокаивать.

Впрочем, не все попытки разговорить сестру сводились к допросу. Михаил старался хотя бы расшевелить Глашеньку, вызвать улыбку. Наверное, последнее было нужно больше ему самому, чтобы ощутить – ничего не переменилось между ними, и в доме вскоре воцарится прежний покой. А всё прочее… обойдется, непременно обойдется.

– Дозвольте, Михаил Алексеевич.

Воронецкий отложил книгу, которую пытался читать, чтобы отвлечься, но, кажется, дальше первого абзаца так и не продвинулся. Он посмотрел на Прасковью, топтавшуюся в двери, и кивнул, дозволяя войти. Однако тут же вовсе вскинулся, ожидая дурных новостей.

– Что такое, Параша? – спросил помещик горничную. – Что с Глафирой Алексеевной?