Невероятная очевидность чуда

– Клонда-а-айк… – протянул уважительно-восторженно, делясь эмоциями от увиденного, Орловский и добавил: – Эльдорадо.

– Да-а… – с гордостью подтвердила Ева. – Дедушка с папой были людьми скрупулезными, продуманными, с системным мышлением и любили во всем четкий порядок. А уж в этом своем «святилище» и подавно: ничего нельзя было без спросу взять. И уж совсем полный «зашквар» наступал, если, не дай бог, какую-нибудь вещь из этого арсенала не туда куда-нибудь положить и где попало оставить. Не кричали и не ругали, но так могли отчитать, что уж лучше бы кричали, – поделилась воспоминаниями Ева.

– Как я их понимаю, – обводя жадным, восхищенным взглядом мастерскую, солидаризировался с дедом и отцом Евы Павел.

Они стояли перед распахнутыми тяжелыми, обитыми клепаным металлом, практически амбарными дверьми, ведущими в одноэтажную крепкую мастерскую, с очень высоким потолком, сложенную из двойного кирпича, и рассматривали ее содержимое.

Верстаки и развешанные на стенах над ними в строго определенном порядке ряды разнообразного инструмента, плиты для правки, плиты для притирки, несколько небольших станков: сверлильный, токарный, заточный, шлифовальный ручной – и многое другое, что обязательным порядком составляло действительно деловую мастерскую. Оборудование и шкафы для крупного инструментария, материалов и готовых форм, дополнительные шкафы, удобный рабочий стол и даже кульман – все находилось в идеальном порядке и ухоженности, словно мастер, трудившийся здесь, вышел всего пару минут назад, любовно обиходив свой инструмент и прибрав за собой.