Слишком смышленый дурачок

После того как мы молча закончили обедать, он достал кусок чёрной фанеры и особый, похожий на карандаш мелок. Повесив эту штуку на переборку, за которой продолжали ухать работающие механизмы, механик написал мелком «я». Затем ткнул пальцем себе в грудь.

Первые знаки оказались предельно простыми, но сложность стремительно нарастала. Через десять минут встала проблема даже не в запоминании, а в недостаточной ловкости моих пальцев.

– Стёпка! – вдруг заорал над головой Чухоня, заглянувший в люк моторного отсека.

Я даже подумал, что на нас опять кто-то напал, и пулей выскочил на палубу, но всё оказалось не так страшно.

– Ищу тебя, дурака, ищу. Думал уже, что ты обожрался и за борт упал. Ты чего это к Гордею полез? – непонятно почему ярился старый ушкуйник. – Раньше боялся его как чёрта, а теперь словно мёдом намазано. Что, нашёл себе новую няньку? А работать за тебя, дармоеда, кто будет? Хватай Машку за ляжку и смывай грязюку, что нанесли русалки.

Это изречение я слышал не первый раз, но раньше пояснений Осипа так толком и не понял. Теперь дошло окончательно. Так что быстро нашёл ведро вместе с названной женским именем шваброй и принялся драить палубу. При этом пытался задавить в себе разгорающуюся злобу на Чухоню. После недавнего копания в памяти слово «дармоед» мне очень не нравилось. Но злость – это не непонятно откуда взявшиеся новые слова и знания. Её в себе нужно гасить всеми силами и даже бояться, так как это верный признак того, что в меня всё же кто-то вселился.