Слишком смышленый дурачок

– Проклятые язычники, – прошипел стоящий неподалёку Чухоня.

Я с удивлением повернулся и увидел, что вышедший из двери рубки Данила тоже смотрел на берег как-то слушком уж враждебно. Честно говоря, их реакция меня слегка удивила. С чего такая злоба? Но затем где-то из глубин моей души поднялась какая-то мутная волна, а в памяти всплыло всё то, что о язычниках рассказывали в тётушкином кабаке. А ещё страшные сказки, гулявшие среди детворы. Удивительно, но, когда я снова посмотрел на деревню, она словно изменилась. Будто кто-то то ли стёр с неё радужный флёр, то ли накрыл омрачающим покрывалом. Казавшиеся минуту назад светло-серыми бока бревенчатых изб стали угрюмо-грязными, а стоящие там люди из любопытных и чуточку недоверчивых превратились в откровенно озлобленных и явно желающих зла чужакам.

От удивления я даже закрыл глаза и потряс головой, пытаясь настроиться на то, первое впечатление и абстрагироваться… во какое красивое слово… от своих суеверий. Открыв глаза, понял, что помогло. Обычная деревня, обычные люди, за исключением того, что под рубахами носят не кресты, а свои языческие знаки. Если отбросить всё наносное и подумать о том, что они сами лишают себя защиты и благодати Господа, то деревенских можно даже пожалеть.