Кровавые легенды. Античность

Работница аэропорта опомнилась и вернула Иванову загранку и билет.

– Хорошего полета, – смущенно сказала она.

Смущение, смятение, оторопь. Иванов ненавидел все это. Словно люди – те немногие, от которых он социальной изоляцией не смог скрыть секрет, – на миг становились зеркалами, отражающими чужую болезнь. Им было неудобно, хотелось уйти – ему тоже. Дискомфорт – как сидеть в самолете между двумя вертлявыми поляками. Жующие рты, крошево крекеров. Углы рук, завладевшие подлокотниками, укорененность, основательность, тупая уверенность, что они, рты и локти, тут надолго. Махина разогналась и воспарила. В иллюминаторе припадочно подрагивало серое крыло. Как обычно в небе, Иванова принялись одолевать мысли о катастрофе. Это было бы забавно, черный юмор Вселенной. Но, глянув в проход, поверх соседской лысины, Иванов отмел картинки массовой гибели. Красивая женщина укачивала младенца. Бабушка показывала внуку облако, похожее на кафедральный собор. Девочка смотрела влюбленно на своего лопоухого принца.