Птица, лишенная голоса

Ну все, у нас поехала крыша.

Мой смех эхом прокатился по палате, и я схватилась одной рукой за живот, мышцы которого уже болели от хохота, и прикрывала второй рукой рот, чтобы заглушить смех. Мне было так смешно, что по щекам снова потекли слезы.

Ляль, ты слетела с катушек.

Интересно, сколько времени мне осталось, чтобы полностью сойти с ума?

Пока я смеялась, как лошадь, дверь открылась, и в палату вошли ошеломленные Каран и Омер.

Какой позор.

От их вида я рассмеялась еще громче, и они уставились на меня, словно говоря: «Мы так и знали, что она сумасшедшая». Должно быть, они силились понять, как девушка, которая плакала мгновение назад, начала истерически смеяться. Даже я до конца не могла осознать, что со мной происходило, так что мне было понятно их замешательство.

Все еще держась за живот, я ощутила, как от смеха свело мышцы на лице. Собственный смех, отражавшийся от стен палаты, провоцировал на новые приступы, и я оказалась в порочном круге. Меня разбирало от смеха потому, что я смеялась, и я смеялась оттого, что все никак не могла успокоиться.