Птица, лишенная голоса

– Ясин, хорошо, я же говорю, как только ей станет лучше, я тебе позвоню. Да, говори. Я же сказал «хорошо». Ладно, договорились.

Каран нерешительно взглянул на меня и тихо спросил:

– Ты как, в порядке?

На тумбочке стояла коробка с салфетками; он вытащил одну и протянул мне.

– Спас… – хотела произнести я, взяв салфетку, но в горле пересохло, и я не смогла закончить предложение.

Каран, глядя на меня с пониманием, протянул бутылку с водой. Моя рука предательски дрожала, и он, заметив это, осторожно коснулся моей ладони. Я могла бы сказать ему, что справлюсь сама, но сил больше не осталось. Он поднес бутылку ближе к моим губам, а другой рукой придержал меня за подбородок, чтобы я смогла сделать глоток. Я уже начинала привыкать к его заботе. В горле стало легче, и теперь мне удалось заговорить.

– Спасибо, – промямлила я.

Он отложил бутылку в сторону и встал, оглядывая меня с беспокойством. Я не нашлась что сказать. Мне было плохо, а лгать я не хотела.

Даже если бы ты соврала, что ты в порядке, он бы не поверил тебе, Ляль.