Лоскутки для Евы

– Ба-а-б, – Ева дернула старуху за юбку, которую та по старой привычке высоко подобрала, чтоб грязью не заляпать. – А, баб, скажи, откуда Зверь взялся?

Старуха остановилась, переводя дух.

Ну и чего она спешит? Можно подумать, в избе ее, по самые окна в землю вросшей, ждет кто? Никого ведь. Еще зимой последнюю куру зарезали, когда Ева прихворнула. А коза весною слегла, да как старуха ни пыталась поднять, не встала, издохла.

Козу было жаль.

И бабку, которая плакала насухо, терла кривоватое, морщинистое лицо ладонями.

– Его Господь послал, – сказала бабка, оглядываясь, словно опасаясь, что слушает кто.

Но нет, пустая улочка, глухая. Дома стоят заколочены, заборы покосились. Только их-то с бабкою изба и уцелела. Скрывается в самом конце улочки, к ограде жмется, будто прячется.

– Зачем?

– За грехи людские, – бабкины пальцы вцепились в ухо, дернули. – Помолчи.

Ева и замолчала, до самого дома молчала, обижаясь. И даже когда бабка налила кислых крапивных щей, сдобрив их сметаной – откуда только взяла? – от миски отвернулась.