Больше не твои. После развода

– Я понял. По-хорошему ты не хочешь, Айлин, – произносит Рамис, поморщившись на слове «помощница». – Тогда слушай. Первый аборт не был ошибкой, Айлин.

– Не был ошибкой? Наш сын для тебя ничего не значил?

Прикусив губу, я оборачиваюсь в сторону дочери. Она стояла у елки, трогая игрушки, до которых могла дотянуться, и, к счастью, не обращала на нас никакого внимания. Я бы не хотела, чтобы она стала свидетелем нашего разговора, это бы сыграло против Рамиса и в то же время сильно травмировало бы ее детскую психику.

Повернувшись к Рамису, я качаю головой и с ироничной улыбкой поднимаюсь из-за стола.

– Раз тот аборт не был для тебя ошибкой, то я не хочу тебя видеть, Рамис… – выдыхаю изнеможенно.

Хватит.

С меня довольно.

Я собираюсь пойти к дочери, но Рамис, оставшись сидеть за столом, произносит всего три слова и заставляет меня замереть на месте:

– Он был нежизнеспособен, Айлин.

– Что?

– Я знал, что у нас должен был родиться мальчик. Врачи сказали мне, что он нежизнеспособен, поэтому я посчитал аборт лучшим решением.