Целительница из Костиндора

– Тишина! – крикнул Петр, и толпа стихла.

Староста, опираясь на посох, сделал два шага вперед и остановился напротив меня.

В его глазах не было ни радости, ни злорадства, ни грусти. Я не могла угадать, о чем он думает, да и не хотела. Равнодушно встретила его взгляд. Умолять о пощаде не стану и оправдываться не буду. Когда против тебя вся деревня, то в раскаянии нет никакого смысла.

– Клавдия чего не пришла? – спросил Петр настолько тихо, что его не мог услышать никто, кроме меня.

Я на миг растерялась, но так же тихо ответила:

– Болеет.

Старик едва заметно кивнул. Повернулся к народу.

Меланья тут же перестала плакать и во все глаза уставилась на Петра. Ей не на руку, если меня приговорят к казни: она ведь помогла с похоронами, а оплату получила не полностью.

Лукерья шептала что-то Верке на ухо, а та активно кивала.

Я взглядом искала в толпе Кузьму. Отчего-то очень хотелось увидеть предателя и, может, если получится, спросить, почему он так со мной поступил. Мы никогда не дружили, но и врагами не были. Может быть, обиженная на свою мать Лукерья наговорила ему гадостей о Клавдии да обо мне? Но если она это и сделала, то уже давно, а Кузьма был в хороших отношениях с моей бабушкой до того самого дня, пока меня не оклеветал.