Женщина на корабле

Лерка помолчала, переводя дыхание. Лёша тоже молчал, сопел тихонько в трубку.

– Ну, всё, Лёша, жду твоего письма. Пока.

– Пока, Валерия Евгеньевна, держитесь там. Я всё сделаю.

Лерка повесила трубку и постояла немного в кабине, сглатывая комок в горле. Надо было идти домой. И это было очень трудно.

Она вышла из кабины, помахала Лиде рукой и быстро вышла, не дожидаясь расспросов и разговоров. После полутьмы почты её ослепило солнце. Даже удивительно, каким тёплым и солнечным бывает здесь конец марта! За полтора десятка лет на Севере она совсем отвыкла от настоящих тёплых весен…

Дни потянулись долгие, безрадостные. Лерка вставала утром рано, готовила завтрак отцу, варила кашу на воде для мамы. Отец уходил на работу, а она садилась рядом с мамой, кормила её. Марина Васильевна ела мало, даже глоток пищи доставлял ей мучения. Она стонала и кричала от боли, когда кончалось действие лекарств. Лерка делала ей укол, держала за руку, пока та не засыпала, варила обед и ковырялась в саду. От весеннего тепла земля сохла, надо было что-то сажать, чтобы отец не остался с пустым огородом и садом. О том, что когда-нибудь всё кончится, и ей придётся уехать, она не думала, только благодарила свой северный отпуск за то, что он такой длинный.