Повешенный

– Вам плохо? – он увидел перед глазами улыбающееся и немного обеспокоенное женское лицо. Женщина была одета в длинный белый пуховик и держала в руках пластиковый пакет, набитый продуктами. Петр Яхонтович заметил упаковку спагетти и бледно-голубой пакет молока.

– Все нормально, – сказал он и бодро пошагал к выходу из арки.

***

Дома Петра Яхонтовича ждал сюрприз и нельзя сказать, что приятный. На диване у телевизора расположился внук – того неопределенно-подросткового возраста, когда непонятно, то ли он уже способен самостоятельно мыслить, то ли все еще нуждается в беспрестанной опеке.

Внук лежал на диване Петра Яхонтовича и жал кнопки на пульте от телевизора.

– Потише сделай, – сказал ему вместо приветствия Петр Яхонтович с неудовольствием отметив сбившееся диванное покрывало под разноцветными носками внуками.

– Ага, – в тон поздоровался внук, переключая каналы, но убрать звук так и не подумал.

На кухне, рядом с открытой форточкой, драматично курила Настасья, дочь Петра Яхонтовича: с отрешенным лицом, отставленным мизинцем на руке, держащей сигарету, взором, устремленным в непролазную уже тьму за окном.