Государева крестница

Знание столь великого множества языков было одной из причин тайных опасений, которые внушал ему крючконосый дядька. Андрей помнил о чуде с огненными языками, которые в Духов день сошли на апостолов, после чего тем стала понятна речь всех народов; но коль скоро на нехристя Святой Дух сойти явно не мог, оставалось лишь гадать, кем и откуда послан Юсупычу этот дар.

Сам Юсупыч объяснял это просто: много-де странствовал по разным землям и не был ленив к познанию. По его словам выходило, что родился он в Гишпании, откуда незадолго перед тем изгнали халифа, а оставшихся его подданных стали силком обращать в христианство, почему многие и бежали через море, в Магриб. Бежали и его родители, когда он был еще отроком. Почтенный отец хотел передать сыну свое торговое дело, но тот, по младости лет одолеваемый честолюбивыми мечтаниями, ушел из дому, едва достигнув юношеского возраста, и скоро оказался гребцом на венецианской галере. На одной скамье с ним, прикованный к тому же веслу, сидел некий франк; за год Юсупыч научил соседа говорить по-гишпански, а сам стал бойко говорить на языке франков, благо много слов оказалось похожих, явно произросших из единого корня. Когда веницейская галера была захвачена турецкой, он сумел уговорить франка принять ислам; и тот согласился – как оказалось, только для виду, дабы не быть снова приковану к веслу. Вместе они побывали в Стамбуле, в Греции, в Италии. Там нечестивый франк снова объявил себя христианином, а своего приятеля пристроил в услужение и обучение к некоему ученому мужу. Пробыв у него несколько лет и одолев семь свободных искусств, Юсупыч перебрался в земли германского императора, а оттуда – с ганзейскими купцами – в Московию. Но его тянуло к единоверцам, и поэтому он очутился в Казани, а потом и в Астрахани – поближе к Азову и вожделенным берегам Понта. Он тогда еще не оставлял надежды рано или поздно вернуться в Магриб.