Натиск

Ники не плачет. Ему нельзя плакать. Вздохи и всхлипы привлекут ЕГО. Того что стоит за приоткрытой дверью. Скрюченного под потолком высокого человека без тени, но тенью являющегося. И того что с каждым часом все больше и больше растягивается по полу ровной тьмой. Подбираясь к заветной вещи. К железной, стальной, серебряной – неважно! Важно что острой!

– Возьми его первым! – Говорит кто-то сзади и Ники невольно дёргается. – Возьми чтобы они не взяли!

Ники хочет посмотреть кто говорит но не может обернуться.

– Маме одиноко одной. Ей так бывает одиноко днём. Ты что не любишь свою мамочку, Ники? – Безумную улыбку монстра можно прочувствовать в его изречениях и в мурашках на спине. Оно говорит, и говорит шепотом громче всякой грозы и грома. – Папа ведь трахает ту, с ведерками которая. А мама хотела бы тепла.

– А ей будет тепло если он будет внутри? – Спрашивает Ники спокойным тоном.

– Когда оно растечется по кровати? – Оно улыбается. – Не будь глупым Ники! – Сказало оно голосом отца. – Стань мужчиной, Ники, мама не против.