Злоба

Кастелл хмыкнул.

– Я не хотел с тобой об этом говорить, – сказал Макуин, – много раз останавливал себя, надеялся, что ты сам поймешь. Когда ты прошел испытание и Долгую ночь, стал мужчиной, я надеялся, что это прекратится. – Он покачал головой. – Кажется, пора тебе кое-что услышать. Джаэл не настроил всех против тебя, как бы он ни пытался. Тебя не считают мальчиком для битья. Но многие думают, что ты заносчивый и надменный тип. Слишком гордый, чтобы общаться с нами, простым народом. В тебе много хорошего, Кас, но будь осторожнее, иначе ты погребешь все это под толстым слоем жалости к себе. Твой отец был бы разочарован, если бы услышал, что́ ты говоришь. – На этом Макуин поднялся и пошел прочь, а Кастелл так и остался сидеть на траве с широко распахнутыми глазами.

Остаток ночи он просидел в одиночестве, слушая тихие разговоры и песни, что доносились от прочих путников. Когда бо́льшая часть лагеря уснула, Макуин сказал, что теперь его очередь нести дозор. Кастелл молча вышел из кольца повозок и пошел на край лагеря.