Проект Стокгольмский синдром

– Не вини себя, – хлопаю ему по плечу. – Если это единственная причина, то, думаю, вы устали друг от друга, как обычно, и все станет на свои места, – проговариваю каждое слово четко, чтобы Степан прекратил корить себя за то, что не в силах изменить.

– Если бы все было так, как ты говоришь, Лёнь, – кивает друг. – Мы не можем друг без друга, и оба это знаем, но и вместе нам плохо, понимаешь? – он смотрит на меня, будто старается передать через взгляд то, что скрыто от моих глаз и понимания. Я отрицательно киваю головой, говоря нет, и Власов фыркает. – Хреново, раз не понимаешь. Ирина въелась в мое сердце, и нет бы продолжить свои жизни врознь, постоянно сталкиваемся и, – он останавливается, подбирая нужное и подходящее слово. – И башню сносит, я, как наркоман не могу насытиться ею, а, как правило перенасыщение идет к передозировке, вот и со мной это происходит.

– Если любовь можно было бы отнести к болезни, диагноз сам по себе уже отчетливо кричал в твоей персональной карте, – просто отвечаю, вскрывая его душевную рану, что Степан не готов расстаться с женой и все еще ее любит. Власов впервые с момента поездки в машине расхохотался, указывая на меня пальцем.