Мой лучший учитель

Что-то там еще было из области ботаники, про пестики и тычинки, сладкие соки и любовные лихорадки. Я уже не вникала в то, что декламировала Кузнецова, потому что полностью сосредоточилась на действиях Валентина Петровича. Теперь обе его широкие ладони лежали на моей груди и бесстыдно мяли ее, задевая большими пальцами чувствительные соски.

Внезапно я обнаружила себя полностью раздетой. Аудитория словно исчезла, вместе с Кузнецовой и ее эротическими этюдами. Остались только Он и Я. Преподаватель и его студентка, которая сейчас, к слову, офигевала от происходящего.

– Что вы делаете?… – поинтересовалась я не своим голосом, когда Валентин Петрович начал стремительно раздеваться. – Так же нельзя. Не в аудитории…

– Что нельзя, Комарова? – строго поинтересовался он. – Повторите-ка последнее, что услышали.

– Он добрался до ворот ее страсти, – без запинки выдала я.

И тут меня легонько, но настойчиво тряхнули за плечо. Я вздрогнула и открыла глаза. Надо мной стоял улыбающийся Валентин Петрович. Совершенно одетый, к слову.