В краю молочных рек

– Кстати, я ценю эту открытость. Это здорово. Глупый вопрос, но все же – а вы верите в Бога?

– Верю… – Макарова посмотрела вниз, на свои руки. – Я верю в Бога.

– Что случилось с вашей карьерой в конце нулевых? Почему вы отовсюду исчезли?

– Честно говоря, мне не хочется отвечать на этот вопрос. – Она помолчала. – И я не буду этого делать. Даже не потому, что лень. Просто мне неинтересно об этом говорить, и все. Это лишнее и уже не имеет никакого значения.

– То есть вы отказываетесь отвечать.

– Совершенно верно, отказываюсь.

– Хорошо. У меня остался последний вопрос, пятый. Скажите… скажите, а что все-таки у вас за парфюм? Удивительно хороший, серьезно говорю.

Екатерина вдруг рассмеялась – просто и естественно.

– Нет, нет, послушайте, это не Dior и не Saint Laurent, – сказала Макарова, покачав головой. – Это Marc Jacobs. Ничего не могу с собой поделать – ужасно нравятся его духи. Я понимаю, что мне надо бы отказаться от таких излишеств, но пока никак не могу. Невозможно быть совсем без греха. – Она посмотрела на Лизу с улыбкой, и ее голос стал как будто мягче. – Простите, что так рассмеялась. Не думала, что вы вернетесь к этому вопросу, а мне почему-то вдруг захотелось на него ответить, сказать, что это Марк, мой любимый Марк. Как раньше, когда меня постоянно спрашивали – что на вас надето, что лежит в сумке, кто вам делал макияж. Глупость, но почему-то вспомнилось.