Четыре сезона. Сборник

Вот и вся история. Я рад, что выговорился, пускай ценой каких-то недосказанностей и горечи, поднявшейся со дна души, как тот ил. Я рад, что вы дослушали до конца. А ты, Энди, если ты сейчас там, где должен быть по моим расчетам, насладись за себя и за меня видом ночных звезд, потрогай песок, войди в океан, почувствуй себя свободным.

Вот уж не думал, что продолжу свой рассказ, и тем не менее: стопка смятых, потрепанных страниц лежит передо мной на столе. Сейчас я распечатал новехонькую пачку и приготовился исписать еще несколько страничек. Эту пачку я купил в магазине – зашел как ни в чем не бывало в канцелярский магазин на Конгресс-стрит в Портленде и купил пачку бумаги.

Мне казалось, я поставил точку в этой истории мрачным январским днем семьдесят шестого в своей тюремной камере. А нынче июнь семьдесят седьмого, и я дописываю этот «хвост» за столом в дешевом номере портлендского отеля «Брюстер».

В открытое окно врывается транспортный гул – оглушительный, пьянящий, пугающий. Я поминутно бросаю взгляд на окно и убеждаюсь, что оно не зарешечено. Ночью я плохо сплю, слишком велика и шикарна эта кровать, хотя дешевле номера в гостинице не сыщешь. Утром я в страхе вскакиваю в 6:30 как штык и не сразу понимаю, где нахожусь. Меня мучают кошмары. Во сне я лечу вниз, от этого свободного падения перехватывает дыхание. Ощущение одновременно жуткое и волнующее.