Македонский

– Слышь, накаченный, упал и отжался! – распорядился я.

Лисимах заслышав мой приказ рухнул на пол и принялся отжиматься. Я приподнял бровь, впечатляет.

– Вставай, хватит.

Телохранитель также стремитель поднялся. Он успел отжаться раз тридцать или около того, но даже не запыхался и не вспотел.

Аристотель, прихрамывая, подошел ко мне. Как бы не хорохорился старик, но после того, как он вчера тащил меня на своем горбу к покоям, у Аристотеля разболелась нога.

– Как спалось?

– Дед, мы идем на совет? – ответил я, не горя желанием завязывать диалог. – Вот шуруй молча, а то скажу накаченному, чтобы удалил тебя обратно.

– Выглядишь паршиво, хочу сказать, – хмыкнул Аристотель, пропуская мои угрозы мимо ушей.

– Ты выглядишь не лучше.

Аристотель коротко кивнул, в один миг лицо его сделалось серьезным, кислым, будто бы он съел целый лимон за раз.

– Если серьезно, ты подумал над тем, что я говорил вчера? – поинтересовался он.

– Ты говорил много, над чем я должен был думать?

– Я говорю про твой путь, – шепотом сказал старик, оглядываясь на телохранителей.