Дочери войны

Элен жаждала дневного света, чтобы видеть больше того, что находилось прямо перед ней. Свет был нужен ей, чтобы видеть перспективу, будущее, чтобы заглянуть в свое сердце. Свет был нужен ей как воздух. Но она твердила себе: когда все это закончится, у нее впереди по-прежнему будет целая жизнь. Так зачем беспокоиться о наихудшем, если оно может и не произойти? Наверняка вскоре они получат ободряющие известия о действиях союзников.

Дойдя до конца деревни, она подняла голову к темно-синему небу и услышала доносившееся с деревьев щебетание ранних вечерних птиц. Элен подумала о сестрах, живущих с ней во Франции, и о матери, оставшейся в Англии. Однажды она спросила у матери: «Я такая же красивая, как Элиза?», имея в виду свою сестру. Мать на это ответила: «Дорогая, у тебя спокойное лицо. Людям нравятся спокойные лица. Такое лицо, как у тебя, означает безопасность».

Элен тогда было всего одиннадцать, и материнские слова больно ее задели. Потом она целых полчаса пялилась в зеркало, но так и не поняла, как ей быть со своим лицом. Элен мяла его, тыкала пальцами в щеки, пробовала разные выражения, надувала губы, гримасничала, а после заявила себе, что ей все равно. Но она знала: это ложь. Ей было далеко не все равно. А теперь? Ее лицо повзрослело вместе с ней. Она была высокой, мускулистой, крепко сложенной, пойдя конституцией в отца. От него же она унаследовала прямые светло-каштановые волосы. Обыкновенные волосы. Как ни больно, но мать была права: у нее слишком волевое лицо, а потому красивым его не назовешь, хотя люди восхищались ее добрыми карими, с шоколадным оттенком, глазами и теплой улыбкой. Элен была старшей из трех сестер, наиболее прагматичной и ответственной. Неужели это такое мелочное желание – хотеть услышать от кого-нибудь, что она красивая?