Дочери войны

Толкнув дверь, она поспешила на кухню, где бросила сумку на стол. С грубых, неотесанных балок свешивались пучки сохнущих трав: розмарина, лаванды, лаврового листа, мяты, шалфея, чабреца и других. Подняв голову, Элен вдохнула знакомые запахи, после чего разулась. Туфли она оставила на каменном полу, истертом за несколько столетий ногами тех, кто жил здесь прежде. Элен нравилось представлять себе этих людей, хотя темными ночами ей было нетрудно вообразить, как их тени до сих пор собираются в угрюмых углах дома, соседствуя с паутиной. Но большинство людей так или иначе жили в тенях, и это касалось не только умерших. Элен снова вздрогнула и посмотрела на массивный камин, окаймленный резным камнем. Даже весной по вечерам в доме бывало холодно. Однако огонь в дровяной плите не горел.

Еще в коридоре Элен показалось, что она слышит голоса на втором этаже.

– Привет! – крикнула она. – Флоранс, это ты?

Ответа не было.

– Элиза, ты дома?

Элен остановилась в нерешительности, оглядываясь по сторонам. Она уже собиралась на всякий случай заглянуть в гостиную, когда заметила Элизу. Та, кряхтя от натуги, спускалась по лестнице с внушительным узлом, откинувшись назад, чтобы уравновесить тяжелую ношу. Одежда сестры, как всегда, состояла из темных широких брюк, выцветшего синего джемпера и коричневых сапог со шнуровкой. У Элизы были темные вьющиеся волосы и большие выразительные глаза коньячного цвета. Точная копия матери. Увидев сестру, Элен облегченно выдохнула.