Миша

Вскоре яма, где упокоился старенький дедушкин запорожец, была засыпана, а дёрн бережно уложен на прежнее место. Вздохнув облегчённо, Миша бережно свернул целлофан в трубку. Трубку аккуратно прислонил к стволу дуба рядом с лопатой, улыбнувшись мысли, внезапно пришедшей в голову: «Как же будет озадачен человек, обнаруживший лопату и рулон целлофана посреди леса».

Отряхнув куртку и джинсы, словно желая вместе с крупинками песка и пыли стряхнуть с себя прошлое, Миша вышел на середину поляны. В его душе клокотала буря чувств и эмоций и, если бы в этот момент Мишу спросили о том, что он чувствует, он, не задумываясь, ответил бы, что ощущает себя человеком, готовящимся спрыгнуть с моста в ледяную воду горной реки.

Безоблачное, выцветшее от жары небо над головой, а вокруг такая тишина, словно лес вымер. Но нет, не вымер. Где-то далеко возмущённо застрекотала сорока, а затем из леса снова вылетел шмель, проваливаясь в жарком воздухе в воздушные ямы подобно самолёту, и направился к зарослям отцветающего кипрея, в надежде поживится последним нектаром. Тонкая паутина, испускаемая созревшими стручками, поблёскивала в лучах солнца, ожидая ветра, чтобы унести прикреплённые к ней семена прочь.