Гукюн

– Мы выдвигаемся завтра на закате, – обращается к нему Гуук, продолжая поглаживать впалый живот полуголой и полулежащей в его ногах девушки. – Ты говорил с войсками?

– Да, я всё решил, они готовятся.

– У Йибира был прекрасный вкус, – притягивает к себе, подошедшего к нему омегу Гуук и, оторвав виноградину, подносит к его губам. Альфа потемневшим от похоти взглядом следит за тем, как, взяв губами виноградинку, омега теперь уже сосёт его пальцы.

– Я отлучусь на некоторое время, дождись Арслана и переговори с ним тоже, – Гуук поднимается на ноги и уводит двух девушек с собой.

Хосров откидывается на подушки и взмахом руки требует прекратить музыку, решив посидеть в тишине. Гуук возвращается через полчаса и находит друга так и сидящим на полу на коврах. По залу гуляют девушки, музыканты вновь настраивают инструменты, а напуганная до смерти прислуга приступает к смене блюд. Хосров поднимается с места, решив до ужина проверить Хана, и, выйдя из тронного зала, по узкому коридору двигается к выходу, когда замечает, что одна из боковых дверей приоткрыта и оттуда доносится пение. Хосров знает, что в этих комнатах по обе стороны от коридора держат наложниц и наложников Йибира. Альфам запрещено входить в гарем другого альфы, но учитывая, что хозяин этих омег погиб, а их пока окончательно не распределили, Хосров всё же толкает дверь. Он очень сильно хочет узнать, кому принадлежит этот приятный с хрипотцой голос, но дверь моментально захлопывается перед его носом. Хосров успевает толкнуть её плечом на лету, не давая быть запертой, и, схватив того, кто по ту сторону, за локоть, вытаскивает его в коридор. Омега лет семнадцати, поняв, кто перед ним, вмиг опускает взгляд и бурчит еле слышимое «простите».