Время, бесстрашный художник…
- В высоком и тесном дворе,
- как в глубоком колодце,
- на дне
- появлялся шарманщик,
- появлялась шарманка,
- появлялся мотивчик,
- наивный и грустный,
- и тогда открывались окошки,
- и двор оживал,
- и в окне проступало лицо,
- проступала рука,
- проступала ладонь под щекой,
- из окна вылетала монетка,
- завернутая в бумажку,
- и летела на дно колодца –
- летела копейка,
- летела слезинка,
- летела улыбка,
- летела ромашка,
- летела синица,
- жар-птица,
- райская птица,
- ах, спасибо, шарманщик!
- Но кончался мотивчик,
- уплывала шарманка,
- удалялся шарманщик,
- унося в кармане копейку,
- слезинку,
- улыбку,
- ромашку,
- синицу,
- жар-птицу,
- райскую птицу,
- и колодец двора
- наполнялся,
- как дождевою водой,
- тишиной,
- и она
- расходилась кругами,
- расходилась
- кругами,
- расходилась
- кругами…
«Еще апрель таился у запруд…»
- Еще апрель таился у запруд,
- еще была пуста его купель,
- а он не почитал уже за труд
- усилья капель
- складывать в капель –
- в копилку,
- по копеечке,
- копил,
- как скряга,
- а потом на эту медь
- себе рубаху синюю купил –
- ни мне, ни вам подобной не иметь.
- В рубахе синей,
- конопат и рыж,
- пустился в пляс,
- как молодой цыган,
- и все сосульки,
- виснувшие с крыш,
- запели,
- как серебряный орган.
- И тут уже поехало,
- пошло,
- а на вторые или третьи сутки,
- в один из этих дней,
- произошло
- самоубийство мартовской сосульки,
- которая,
- отчаявшись,
- упала
- с карниза
- и покончила с собой,
- чего никто, конечно,
- не заметил.
- Апрель был юн,
- он весел был и светел
- и щеголял
- в своей рубахе синей,
- которая казалась голубой.