Мимикрия: Ирбис

Марон стоял на деревянном помосте в окружении иноземных товарищей по несчастью. Он смотрел на потрескавшуюся землю перед подиумом и вспоминал свой сон.

Сегодня ему пришлось снова пережить события трехлетней давности. Ту роковую ночь, когда, получив укол усыпляющим дротиком, он очнулся на пропахшем рыбой корабле с жгучей болью во рту. Попытки позвать на помощь привели к страшному болевому приступу. Ощупав рот, бывший правитель Вестига понял, что ему отрезали часть языка. От гнева в голове помутилось. Рыча, как зверь, он бился внутри наскоро сколоченного ящика, но никто не пришел на помощь. Вне себя от бешенства Марон разнес ненадежную темницу, однако обнаружил, что трюм заперт снаружи. Издавая невнятные гортанные звуки, мужчина скреб израненными руками дверь трюма и сглатывал кровь с обрезанного языка. Прошло три года, а этот сон все так же часто посещает его.

«Три года! Всего три года» – подумал Марон. Казалось, прошла целая вечность. События с ураганной скоростью закружили его и унесли так далеко от прежнего, сильного, здорового, царственного… Сейчас его тело было худым. Он был покрыт струпьями и шрамами. От обезвоживания кожа потрескалась, как иссохшая почва перед деревянным настилом. К горлу подкатил ком. Он устал ненавидеть всех, кто виновен в его страданиях. Еще год назад ему хотелось задушить каждую женщину со специфическим западным разрезом глаз. Но ненависть отнимает столько сил, сколько невозможно восполнить жалким обедом раба. Марон был истощен и теперь думал лишь о том, как не умереть от голода.