Мимикрия: Ирбис

В голове всплыли картины былых пиров. Во рту начала набираться слюна. Она была вязкая и неприятная. «Как же хочется пить!» – пронеслось в голове. Мужчина поднял лицо к небу. Голубая гладь освещалась беспощадным солнцем. Надеяться на дождь было бесполезно.

Лучше бы ему приснились сады вокруг замка. Деревья с изумрудной листвой, в тени которой можно было укрыться от зноя. Марон вздохнул.

Кто-то больно ударил его по спине палкой.

– Выпрямись, покупатель идет, – рявкнул на Марона перекупщик.

Былой Марон не стерпел бы подобного обращения, однако за три года характер бывшего Феодала претерпел значительные изменения. Собрав остатки самообладания, мужчина выпрямился и поднял лицо.

Перед шеренгой выставленных на продажу рабов прохаживался пожилой мужчина. Он вглядывался в лица мужчин, проверял зубы, щупал мускулатуру. Все было, как обычно, за исключением одной детали. За руку покупатель вел маленькую девочку.

За три года Марона перепродавали около семи раз, и никогда он не видел, чтобы покупателя сопровождали дети. Особенно ужасно это смотрелось здесь, на Рынке Последних Торгов. Где неугодных рабов продавали на смерть. Именно отсюда в свой последний путь отправлялись рабы на Магмовы шахты, Ядовитые равнины и другие опасные для жизни места. Попав на этот рынок, каждый раб знал, что не проживет и пяти лет, кто бы его ни купил. Рынок Последних Торгов был наполнен жестокостью и отчаянием. Вот почему наличие ребенка так удивило Марона.