Нюрнберг

Присутствующие в зале прильнули к наушникам. Возле каждого кресла было оборудовано гнездо с наушниками, и каждый гость мог выбрать, на каком языке слушать перевод: на русском, английском или французском…

Волгин невольно улыбнулся: ему перевод не требовался – ни с английского, ни с немецкого. Он с удовольствием отложил наушники в сторону и поглядел на скамью подсудимых.

Геринг протиснулся мимо товарищей в центр выгородки, где солдат уже успел установить микрофон. Микрофон пошатывался, его приходилось придерживать.

Геринг распахнул папку с бумагами.

– Прежде чем ответить на вопрос высокого суда, признаю ли я себя виновным… – надменно начал он. Но начатый спич прервал голос Лоренса:

– …подсудимым не разрешается делать заявления. Для этого вам будет предоставлено специальное время. Вы должны лишь сказать, признаете вы себя виновным или нет.

Геринг, кажется, был удивлен. Он не привык, чтобы его перебивали. Насупясь, он выслушал председательствующего, прижав к уху наушник, а затем рявкнул:

– Я не признаю себя виновным в том смысле, в котором мне предъявлено обвинение.