Роман на крыше

– Никуда не годится! – повторил мистер Бимиш.

И уж будьте уверены: если Гамильтон Бимиш говорит «никуда не годится», то не может быть сомнения в том, что это действительно никуда не годится. Это был человек, который мыслил ясно и судил смело, не будучи жертвой колебаний или хотя-бы неуверенности. Лопату он называл лопатой, а автомобиль Форда – автомобилем Форда.

– Что никуда не годится, сэр? – запинаясь, спросил Мэлэт; убедившись, наконец, что никакая бомба не взорвалась около него, он сразу обрел дар речи.

– Все никуда не годится! Непроизводительная работа, слишком большая потеря энергии. Принимая во внимание количество мускульной силы, затрачивай вами на эту половую щетку, вы едва ли извлекаете шестьдесят три, шестьдесят четыре процента производительной энергии. Постарайтесь исправиться. Поразмыслите над вашими методами. Не видели ли вы здесь полисмена?

– Полисмена, сэр?

Гамильтон Бимиш даже прищелкнул языком от досады. Правда, этот звук был бесполезной тратой энергии, но даже специалисты по части производительности, и те не чужды общечеловеческих чувств.