Афганский рубеж

Через минуту к нам запрыгнул наш бортовой техник – Карим Сабитович, казах по национальности. Он взъерошил мне волосы и протянул каждому из нас по… печеньке.

– Спасибо, – поблагодарил я, а Димон взял молча.

Всё не может отойти.

– Чтоб подсластить горькую пиндюлину. Переговорили с командиром? – спросил у нас прапорщик Карим Уланов.

Откуда мне известно его имя? Теперь моя память и сознание начинают сопрягаться с теми данными, что были у Клюковкина. Благо этот засранец не обладал огромным багажом знаний. Так что есть чем заполнить пространство. К такому пока сложно привыкнуть. Голова ещё не совсем отошла.

– Да. Вроде поверил. А ты что ему сказал, Сабитыч? – спросил я.

Прапорщик с удивлением взглянул на меня. Может это ни его отчество?

– Как вертолёт сажали. Кстати, никогда ты так ко мне не обращался. Всё по уставу да по уставу, – сощурился Карим Сабитович.

– Это он сильно головой ударился. Прозрение на него нашло, – откусил печенье Димон.

– Вы меня за кого держите? – спросил я.

– За Клюковкина Сашку. Балбеса, двоечника и раздолбая. Вот только сегодня у тебя всё… гораздо лучше пошло. И с чего ты такой вежливый стал? – произнёс Батыров.