Мне уже не больно

– Лана, а для чего вся эта охрана? – наконец вырвался вопрос, который давно не давал покоя. – Неужели для защиты этого телевизора?

Она прищурилась, склонив голову в сторону, как будто обдумывая мой вопрос, затем фыркнула с неприкрытым презрением:

– Охранять? Телевизор? Дурочка. Единственная ценность в этом доме – это сам господин Лазарев. И, может быть, мы. До тех пор, пока мы ему интересны.

– А чем мы можем быть ему интересны? – Я чувствовала, как холодный пот начал проступать у меня на лбу. Неужели все, что Лана говорила, правда?

Она резко вскочила с дивана, и прежде чем я успела отступить, она оказалась прямо передо мной. Ее руки схватили меня за плечи, она наклонилась так близко, что я почувствовала ее горячее дыхание на лице. В ее глазах горела ярость, гнев вспыхнул, как пламя.

– Ты, глупая, так и не поняла? Если не поняла до сих пор, – прошипела она сквозь стиснутые зубы, – скоро поймешь.

Я отшатнулась, чувствуя, как дрожь сковывает мое тело.

Лана, будто ничего не произошло, махнула рукой, указывая мне следовать за ней. Взгляд ее вновь стал спокойным, без всякого намека на ярость, которую она только что выплеснула. Я все еще была потрясена ее внезапной вспышкой, но подчинилась и пошла следом.