Мне уже не больно

– Досвидос! Не поминай лихом! – ликующе пронеслось у меня в голове, и я не заметила, как сказала это вслух.

Лана, шедшая впереди, остановилась на месте, обернулась, и, приподняв одну темную бровь, окинула меня изучающим взглядом. В ее взгляде читалось что-то между раздражением и легким недоумением. Она покачала головой, будто подтверждая какую-то внутреннюю мысль:

– Совсем больная, – пробормотала она вполголоса, не особо скрывая свое мнение.

Мое сердце сжалось от неловкости. Поняла, что не вовремя проговорила свои мысли вслух. И без того Лана считала меня слабой и жалкой. Теперь же ее мнение о моей адекватности наверняка скатилось еще ниже.

Лазарев, уходя, поручил Лане показать мне дом. И теперь она выполняла это задание с таким видом, словно это было тяжкое бремя. Ее движения были четкими, но отчужденными, взгляд холодный и безразличный. В каждой ее реплике сквозила легкая насмешка, будто я для нее не больше чем бесполезный груз.

Ее шаги были резкими, быстрыми, и я с трудом успевала следовать за ней, стараясь не отставать. Лана явно не горела желанием замедляться или что-то объяснять. Она то и дело оглядывалась на меня, как на досадное препятствие, которое необходимо перетаскивать из одной комнаты в другую.