И камни плачут по ночам

Распахнув глаза, дав себе несколько мгновений на то, чтобы привыкнуть к полумраку затененных покоев, поднялась с банкетки. В этой части дворца было прохладнее, чем в других комнатах, так как на стенах висели амулеты, не позволяющие зною пробраться вовнутрь, но все равно чувствовалось, что песок на границе города сегодня плавится, становясь бледно-розовым стеклом, с сияющими вкраплениями.

Начиналось лето.

Подхватив кафтан со спинки банкетки, я шагнула к дверям балкона, глубоко вдохнув. Нужно было собраться с силами. Набросив ткань на плечи, толкнула резные, деревянные створки, едва не отшатнувшись от обжигающего воздуха, ударившего в лицо. Щеки тут же запылали, глаза заслезились от яркого слепящего света.

Зенит. Солнце так высоко, что невозможно смотреть на небо. Нестерпимое, яростно-белое, оно способно выжечь глаза, кажется, даже здесь, под навесом моего балкона.

Но туда я и не смотрела. Только в сторону, за высокие ворота города, где перекатываясь холмами, лежали смертоносные пески. Пустыня Фасут. Стеклянная пустошь, по которой белой змеей с алыми знаменами где-то среди барханов двигался караван моего супруга. Пусть бы он остался навеки там, в этой пустоши.