Устинья. Возвращение

И Федя ему нужен. Только вот…

– Федю бы женить надобно, сестрица.

Сестрица Любава ему была, скорее, троюродная, а то и более дальнего родства, но кому это важно? Когда Любавушка и при ней маленький Данилка сиротами горькими остались, кто их в свой дом принял? Правильно, боярин Митрофан.

Не попрекнул ни родством, ни куском, с родными детьми воспитывать приказал. Жена его, конечно, злилась, ну так до поры. Пока на Любаву царь-батюшка Иоанн Михайлович внимание свое не обратил, жениться не пожелал. Тогда-то тетка горлицей запела, соловушкой разлилась. А с Платошей Любава и до того дружна была. Умен был боярин Митрофан, и сын его не глупее батюшки. Оба они Любаву оценили по достоинству, поддержали, да и не прогадали.

– Надобно. Да только вот на ком? Сам все знаешь о племянничке. Люблю я сына, а только и недостатки есть у него. Есть…

Платон кивнул:

– Нужна девушка скромная, из старого рода, но не слишком богатого, чтобы добрая слава о нем шла. Чтобы мужу не прекословила, ну и плодовитая, конечно.