Мясорубка. Как Россия полюбила кровавый спорт

А еще есть я.

Бои и рассказывание историй – две мои самые большие страсти. Боями – сначала это был бокс, потом добавились ММА – я увлекся в 2001 году. Мне было 17, я учился на первом курсе философского факультета и мечтал писать за деньги. Получалось даже что-то публиковать про кино и музыку, но постепенно я понял, что в профи-боях драйва, жести и колоритных персонажей намного больше.

Сначала бои стали хобби – параллельным множеству работ, которые я перепробовал после вуза. Продавал телефоны, управлял магазином кино и музыки, заключал авторские договоры на аудиокниги. А в свободное время ходил на бои, писал заметки для мелких сайтов и в блог. Пробовал боксировать сам – получилось бездарно. Зато ощутил, что такое упасть от попадания правого прямого в голову или корчиться лежа после нокаута по печени. А чуть позже, уже на грэпплинге[18], узнал, каково это – попасться на удушающий прием. Еще я много ходил на бои живьем. Видел, как люди падают лицом вниз, а отеки и гематомы целиком закрывают глаза, превращая лица в нелепые маски. Смотрел, как на ринге дрался православный священник, а толпа скандировала: «Батюшка! Батюшка!». Из первого ряда наблюдал за первым турниром UFC в России.