Нарисую себе счастье

Меня представили слугам. Ермола я уже знала, а экономка Устина помнила меня. Еще при доме жила дочка Ермола и Устины Прося, девица бойкая и болтливая, примерно моего возраста. Она меня и проводила в настоящую гостевую комнату с маленькой уборной. Моему восторгу не было конца. Тщательно вымывшись с душистым мылом, я забралась в свежую, пахнувшую цветами постель и тут же уснула. Уж с чем-чем, а со сном проблем у меня никогда не было, к тому же жизнь моя стала настолько утомительной, что я засыпала порой даже в бричке на ходу.

А наутро Казимир Федотович изволил меня огорошить.

– А с чего ты взял, Маруш, что у тебя выходной? – удивленно спросил он, разбудив меня стуком в дверь на рассвете. – Я сказал, что на завод не поедешь. Так я тебе другое дело найду.

– Так матушка же, – заикнулась я.

– Верно. Но не буду же я Ермола только ради твоей матушки гонять? Сейчас быстро кофий пей и поезжай. Домой заедешь, посмотришь, что к чему там – и в Большеград.

– Чего? – поперхнулась вареным яйцом я.

Завтракали мы с ним вдвоем прямо на кухне. Сестрица его Ольга еще изволила почивать. А мне же и лучше, побаиваюсь я эту барышню. Как взглянет строго, так у меня мурашки по спине.