Ненаписанные романы

– А дело Мдивани? – спросил я. – Помните, как Ленин тогда обрушился на Серго? С какой яростью, открыто?!

Петров раздраженно пожал плечами:

– Политическая борьба предполагает чувство! Не надо из Ленина делать икону! Как всякий гениальный стратег, он был при этом ранимым человеком… Он не считал возможным скрывать того, что думал! Увидав, что вытворили его любимцы Каменев и Зиновьев в октябре семнадцатого, он прилюдно назвал их «проститутками»! Но ведь через пять дней после этого Каменев стал Председателем ВЦИКа! То есть президентом революцьённой России! (Петров сказал это именно так, «революцьённой», строкой Блока.) А Зиновьев – секретарем Петроградской парторганизации! А Троцкий, которого – опять-таки поделом – Ленин называл в свое время «иудушкой», по его же, ленинскому, предложению был единогласно избран народным комиссаром иностранных дел, хотя сначала именно Ленин предложил его – председателя Петроградского Совета рабочих депутатов на пост Председателя Совнаркома! А Троцкий отказался! Троцкий сказал, что Председателем Совнаркома может быть только один человек – Ленин! Это же правда! Как ее ни прячь, она все равно не исчезнет… А как Ленин «колотил» Бухарина и Дзержинского во время Брестского мира?! Но ведь он не предлагал сместить Феликса Эдмундовича с поста председателя ЧК! А у Бухарина – отобрать редакторство «Правды»! Мы отучились дискутировать! Нас приучили к поранжирному повиновению! Мы поэтому… Нет, вы… Хотя это нечестно, – Петров прерывисто, всхлипывающе вздохнул, – мы, именно мы, вина моего поколения перед вами неизмерна… Мы поэтому не понимаем, как это можно обмениваться резкостями, но при этом продолжать оставаться на одной стороне баррикады… Нам стало важно слово, а не дело… Постепенно победила сталинская семинария, дисциплина казармы…