Третья

Вот только язык не поворачивался. Соревновались между собой упертость, бунтарство и волнение.

‒ Ты же хочешь это сказать, я вижу, ‒ подбодрил меня аккуратно. Глаза, как плавленая ртуть, улыбка ждущая, завлекательная. ‒ Давай.

Он слишком хорошо меня чувствовал. Или чувствовал людей в принципе.

‒ Будь… осторожен.

Мне подмигнули.

‒ Молодец.

И Арнау поднялся с колен, получив то, что хотел.

Он умел делать это вот так – вызывать чувство, что тебя только что отымели. Обыграли на пять ходов, взглянули свысока и потрепали по голове. А дальше всегда хотелось кинуть вдогонку чем-нибудь тяжелым.

‒ Присмотри за ней, ‒ бросил он в коридоре Гэлу. – Я ушел.

Коэн, не ответив, встал в дверном проеме – надежный, монолитный.

Хлопнула входная дверь.

‒ Ты голодная?

Я же, сидя с поджатыми ногами на диване, до сих пор чувствовала, как мои пальцы обхаживает язык Эйса. Нежный, аккуратный, умелый. Как погружаются фаланги во влажную глубину чужого рта…

«Черт, я попрошу его сделать это еще раз. В качестве новогоднего подарка. Кто бы знал, что это так… эротично?»