Четыре сезона. Сборник

Итак, на поверхности все осталось по-прежнему. Если бы Нортон пожелал до конца сломить Энди, ему пришлось бы взяться за его душу. Но и чисто внешних перемен было достаточно, чтобы он почувствовал удовлетворение от того, каким Энди стал в последующие четыре года.

Нортон сказал, что Энди разгуливал по тюремному двору так, словно это гостиная, где все собрались на вечеринку. Сравнение кажется мне не точным, но мысль ясна. Помните, я говорил, что Энди носил чувство свободы, будто невидимую одежду, что у него не развилась психология заключенного. Взгляд не потух, плечи не опустились. Походка не стала шаркающей, как у остальных, особенно когда они расходятся после работы по своим камерам. Энди всегда ходил расправив плечи, пружинистым шагом, как будто вечером его ждал домашний ужин, приготовленный заботливой женой, а не безвкусная затируха из гнилых овощей, раздавленная вареная картофелина и пара кусочков чего-то жироподобного, что здесь зовется «мясные грезы». И конечно, «дома» его ждала Рэкел Уэлч… на стене.