Четыре сезона. Сборник

К началу Мировой серии пятидесятого года – если помните, Бобби Томпсон совершил свой знаменитый хоум-ран в конце сезона – все неприятности с «сестричками» у Энди закончились. Стаммас и Хэдли постарались. Если бы Энди Дюфрен представил им или их свите вещественное доказательство – исподнее с пятнышком крови, – все «сестрички» легли бы спать с сильной головной болью. Нет, никто из них лезть на рожон не хотел. Как я уже заметил, в нашем заведении всегда сыщется бойкий юнец, севший за угон машины, или за поджог, или за баловство с малолетними. Короче, после того памятного дня на крыше пути-дорожки Энди и «сестричек» разошлись.

Он начал работать в библиотеке под началом старого волка Брукси Хатлена. Тот получил это место в конце двадцатых, так как имел диплом колледжа. Вообще-то его специальностью было животноводство, но в учебные заведения начальной ступени вроде Шоушенка выпускник колледжа залетает так редко, что только совсем уж ленивый способен не взять то, что само плывет в руки.

Брукси сел еще при президенте Кулидже за убийство жены и дочки после отчаянного проигрыша в покер, и в пятьдесят втором был помилован. Как водится, мудрые власти штата выпустили его на свободу, когда обществу от него не было уже никакого проку. Из главных ворот вышел на негнущихся ногах страдающий артритом шестидесятивосьмилетний старик в польском костюме и французских туфлях, с бумажками о помиловании в одной руке и автобусным билетом на «Грейхаунд» в другой. Из глаз его текли слезы. Его мир давно ограничился тюремными стенами. Все, что лежало за их пределами, наполняло беднягу Брукси таким же священным ужасом, как в пятнадцатом веке Атлантика – суеверных мореходов. В тюрьме старина Брукси был фигурой. Образованный человек, библиотекарь. Обратись же он сейчас в какую-нибудь библиотеку провинциального Киттери, ему не то что места – читательского билета не дали бы. Я слышал, он умер в приюте для бездомных стариков где-то под Фрипортом в пятьдесят третьем, продержавшись на полгода дольше, чем можно было предположить. Власти штата отыгрались на Брукси, ничего не скажешь. Заставили полюбить паскудное заведение, а затем вышвырнули на улицу.