Четыре сезона. Сборник

В пятьдесят четвертом он начал слать запросы в сенат штата в Огасте. Стаммас, ставший к тому времени начальником тюрьмы, всячески подчеркивал, что Энди для него «свой парень». Он вечно околачивался в библиотеке, смолил с ним одну сигаретку и даже, случалось, по-отечески обнимал за плечи или похлопывал по спине. Этим он нас не мог ввести в заблуждение. Энди Дюфрен ни для кого не стал «своим парнем».

Так вот, Стаммас просвещал Энди, что на воле тот, возможно, и был банкиром, но та жизнь осталась в прошлом, и ему пора уже свыкнуться с новой, тюремной. Этой компашке бизнесменов-республиканцев из Огасты пиши не пиши, для них денежки налогоплательщиков, предназначенные для исправительных заведений, имели только три статьи расходов: толще стены, крепче решетки и больше охраны. Что касается сената штата, продолжал просвещать Стаммас, то обитатели Томастена и Шоушенка, Питсфилда и Саут-Портленда для них – человеческие отбросы. На то и срок дается, чтобы они хлебнули лиха, и с божьей помощью они его хлебнут по полной. А что из тюремной пайки хлеба приходится выковыривать долгоносиков, то это, извините, издержки производства.