От отца

Шел дождь, на улице было пустынно, мисс Флинт с трудом ковыляла по переулку, угораздил ее черт пойти пешком, и уже почти свернула на нужную ей Ричфорд-стрит, как откуда-то вынырнул огромный детина в грязном старом рединготе с чужого плеча, заношенных брюках, стоптанных нечищеных ботинках и смятом котелке. «Мэм, я долго вас не задержу! – пробасил он и почти учтиво с легким поклоном широкой красной рукой с грязными ногтями приподнял край шляпы, но потом вдруг больно схватил ее за пухлое запястье и изменившимся голосом просипел: – Слышь, повитуха чертова, двадцать пять лет назад ты отнесла корзину с ребенком сама знаешь куда». Мисс Флинт охнула, недаром сегодня ей приснился большой осел с длинными черными ушами. А как страшно он тянул к ней толстые губы, как больно хватал за пальцы… Мисс Флинт оглянулась и попробовала вскрикнуть, но неопрятный простолюдин, пахнущий потом, перегаром и дешевыми сигарами, еще сильнее стиснул ее запястье. Она затрепыхалась, как трясогузка, и попыталась вырваться, но ей не удалось даже провернуть кисть; тогда она умоляюще протянула к мерзкому кокни свободную руку и зарыдала: «Убейте меня, лучше пусть я пойду вслед за мистером Гастингсом, чем буду дальше нести этот крест». Детина напрягся: «Слышь, мистер Гастингс – это папаша? Значит, это он велел избавиться от девчонки?» Мисс Флинт, обливаясь слезами то ли от боли, потому что рука у этого верзилы была железная, да и подагра ее не щадила, то ли от страха и отчаяния, мелко и часто закивала. «И он уже помер, говоришь? – Детина озадаченно сплюнул желтую вонючую слюну сквозь щель в почерневших передних зубах. – А живой-то из этих Гастингсов кто-нить остался?» Мисс Флинт наклонила голову набок, надула щеки и округлила глаза, став похожей на сову. «Не молчим, слышь, кто там у них еще есть? – Верзила ощутимо тряхнул руку мисс Флинт. – Ну сестры там, братья, кузины, тетки какие-нить…» Мисс Флинт сокрушенно вздохнула, да простит ее Юджиния, но что теперь она могла сделать? Видимо, им всем придется расплачиваться за этот страшный грех, тем более что боль в запястье становилась невыносимой. Мисс Флинт посмотрела на отвратительного кокни со всей ненавистью, на какую была способна, и тихо произнесла: «Сестра, у нее есть сестра-близнец».